О том, где бьется пульс…

26 июня в С.-Петербурге прошли XIV генеалогические чтения.

Как высказался их ведущий, президент Русского генеалогического общества, Игорь Васильевич Сахаров, пульс генеалогической жизни определяется двумя ежегодными конференциями: декабрьскими Савеловскими чтениями, проходящими в Москве (их организует Историко-родословное общество) и вышеозначенным событием.
Участники последнего могли наблюдать, что биение этого пульса в июне оказалось значительно слабее зимнего. Если полгода назад в Москве можно было встретить видное большинство корифеев генеалогического поиска, в том числе и из северной столицы, то в Питере даже многие резиденты не почтили в этот раз Чтения своим присутствием; а некоторые москвичи, украсив своим именем Программу XIV чтений не нашли, тем не менее, возможности прибыть лично, перепоручив представить свой доклад коллеге (между прочим, приехавшему из далекого сибирского города). В качестве комментария этого факта можно сказать, что, видимо, пульс генеалогической жизни бьется летом где-то в других местах. Может быть, в местах выполнения неотложных и экстренных коммерческих заказов?
Принимая во внимание, что основным отличием питерских генеалогических чтений от московских Савеловских является их большая академичность и научность, может быть, пульс этот бьется где-то далеко от поиска признания в научных кругах, которые, однако, вынуждены и в периоды спада научного энтузиазма продолжать воспроизводить традицию, что мужественно и делали оставшиеся в Программе, несмотря на малочисленность слушателей и жалуясь на то, что некоторым пришлось приехать с дачи (хотя в Питере в этот день шел дождь и не дотягивало до 20 градусов — не то, что в Москве,где жара выше 30-ти и безумный пляжный сезон).
Лучшими докладами Чтений (разумеется, по мнению автора этих строк), тех которым удалось-таки побороть некоторую сонливость слушателей, были выступления самого Сахарова и профессора филологии Вадима Петровича Старка. Первый из них сделал даже два доклада. Один — про «Две! надгробные плиты на месте захоронения князя Алексея Ивановича Воротынского». Тема эта раскрывалась изящно и утверждающе для практической стороны генеалогической науки, а именно: докладчик, которого правильнее было бы назвать рассказчиком, показал, как знание устройства церковного календаря, позволяет снять недоумение от наглядно представленных археологических фактов, противоречащих друг другу: расходящихся дат смерти князя, запечатлённых на его могильном камне и надгробной плите: 19 и 20 июня 7150 (1642) года. Объясняется это тем, что церковный день начинается с вечери, когда уже чтят святых, даты памяти которых приходятся на следующие календарные сутки. Отсюда делалось заключение, что высекший надпись мастер знал, что князь умер после шести вечера 19 июня, а благодаря сравнению этих надписей теперь знаем и мы!
Второй доклад Игоря Сахарова был посвящен изложению версии того, как в гербе Римских-Корсаковых и Спиционов де Кампо запечатлелись родословные легенды, косвенно указывающие на происхождение их предков из Древнего Рима — притом, что наличествующая в архивах документация подтвердить этого не может за давностью лет.
Доклад В.П.Старка был скромным и блистательным: ни много, ни мало он представлял результаты сравнения двух генеалогических схем, составленных Д.С.Лихачевым и В.В.Набоковым на основе текста «Слово о полку Игореве». «Слово…» будучи литературным и историческим памятником нашей культуры, оказалось и неисчерпаемым генеалогическим источником, позволяющим при внимательном его прочтении пролить свет на родственные связи русских князей, повлекшие за собой определенный расклад сил в междоусобных распрях между ними. Разные варианты прочтения «Слова… » между строк дают и разные сценарии этих столкновений. Одна ветка такого генеалогического древа, ошибочно соединенная с другими Лихачевым, но «перепривитая» Набоковым, может многое объяснить в истории тех времён.
Выше кратко описанные доклады были не просто лучшими, что во многом обеспечено несомненным опытом ораторского искусства и увлеченностью своим делом их авторов, они оказались, на наш взгляд, именно на том месте, где бьется сегодня пульс генеалогической жизни. Его можно без труда нащупать в формулировке нынешнего заказа на генеалогическое исследование. Сухие сведения из источников генеалогической информации или перипетии хода исследования интересуют научно-ориентированных генеалогов, работающих на науку вообще, или генеалогов-практиков, хранящих открытые ими ходы поиска, как собственную коммерческую тайну — но, в обоих случаях, САМИХ генеалогов. А умелое обогащение генеалогических сведений культурологическими, историческими, археологическими, филологическими и др. сведениями, превращает Историю в истории, которые можно рассказывать, у которых, как и у всяких историй-рассказов есть завязка-кульминация-развязка, что позволяет их легко передавать из поколения в поколение и интересует тех, кому в первую очередь должны принадлежать знания о своих предках. Не просто художественная конструкция, но талантливое усмотрение сказосообразности родовой истории, привнесение в нее сюжета, сообразного устройству человеческой памяти, на наш взгляд, и есть то, чего ждет жизнь от генеалогии сегодня в лице тех, кто готов платить деньги за ее практическое применение. Деньги, которых то ли кому-то не хватило, чтобы доехать до площадки публичного общения с коллегами, то ли, наоборот, которые отвлекли неявившихся от знаковой встречи.

28.06.10
Наталия Рыбалкина

Вернуться назад